Большинству современных политиков пишут речь спичрайтеры. В такое англоизированное время мы живем, что приходится оперировать подобными терминами.
Был свой безымянный спичрайтер и у Минина. Только он писал его речь не до произнесения, а после. По памяти.
Неизвестно, так ли именно говорил Кузьма Минич Захарьев Сухорук или Сухорукий, да это в общем-то и не важно. Важно то, что его посыл произвел должный эффект.
Это один из ранних примеров грамотного политического пиара, и как бы мы сейчас сказали, правильной коммуникации с народом.
Обращение Минина к нации может стоять в одном ряду с речью Черчилля от 4 июня 1940 года we shall never surrender, эти слова знает каждый англичанин, и речью Сталина от 3 июля 1941 года, братья и сестры, эти слова знает каждый россиянин.
Интересно, как изменился гендерный вектор. У Минина это «мужие, братие». Никаких вам сестер. Более того, сестры, жены, дочери понадобились для другого.
Вопрос ведь был, как и на любой войне, в двух ее составляющих: деньгах и войске. Люди послушали велеречивого купца, покивали головами, но когда дошло дело до сбора средств, энтузиазм у многих испарился.
Вот тогда-то и был кинут клич: «Заложим жен и детей наших, но спасем землю русскую!» Минин, прекрасно понимая, что на прижимистых коллег по торговому цеху можно воздействовать только одним способом, взял в заложники членов семей состоятельных горожан. После чего появились и деньги, и драгоценная утварь и все то, что является кровью в организме под названием война.
Он спас страну в критический момент. Но он уже тогда не мог занять пьедестал официального признания, для этого понадобился князь Пожарский, в тандеме они представляли собой истинно русский дух, который не испарился в критический момент, а наоборот, проник во все щели и государство не развалилось. У Минина было признание не официальное. У Минина было признание народное, а оно, как мы знаем, куда ценнее.
Но была одна проблема, которая актуализировалась на начальном этапе становления советского государства.
Минин был мясник. «Ну и что такого?» — спросите вы. “Все профессии важны, все профессии нужны”, — как писал Самуил Яковлевич.
Но дело в том, что до революции мясники олицетворяли собой то, что Сергей Юльевич Витте называл политикой гостиного ряда. Ультрамонархические силы на стыке с черной сотней.
Именно охотнорядские мясники в Москве любили присоединиться к полиции и начать уделывать скубентов, как они их называли, вышедших на демонстрацию. Один из таких инцидентов даже получил название дрезденское побоище, дело было на Тверской площади в Москве возле гостиницы Дрезден.
Поэтому после революции, когда не то чтобы Минину, даже Суворову с Кутузовым не нашлось место в пантеоне героев коммунистического государства, про любые напоминания о купце, спасшем Россию, можно было забыть.
Но, как выясняется, на пустом месте мы наш мы новый мир не построим, слишком сильны привычки и народная память.
Поэтому началось возвращаться если не все, то многое от погонов в армии, до рождественских елок в домах.
А затем пришла война. И вот тут понадобились все герои прошлого, включая Козьму Минина. В 1952 году в Москве открывается станция метро Комсомольская кольцевая, где на потолке среди шести мозаичных полотен есть изображение героя нашего рассказа. Это апофеоз сталинского ампира.
В Нижнем Новгороде памятник спасителю отечества должен был появиться еще до революции, но помешала первая мировая. После 1917, по причинам, изложенным выше про подобный монумент вообще можно было забыть.
Но во время войны на месте снесенного памятника Александру II установили монумент торговцу мясом, которому Россия обязана если не всем, то многим, а улица Жуковского, ставшая при коммунизме Университетской, была переименована в улицу Минина. В ее истоке в 1955 году установили бюст за авторством местного скульптора Кикина.
Вот так, то пусто, то густо, Минины в центре Нижнего Новгорода есть во всех ипостасях, в топографии и памятниках. Что абсолютно правильно, учитывая подвиг нашего великого предка.