Дмитрий Васильевич Сироткин, владелец заводов, газет, пароходов.

Заводы был судостроительные. Газеты? Давал деньги на «Утро России», издававшуюся Павлом Рябушинским.

Сироткин

Параходов был целый речной флот. И как же все зависит от контекста, от угла зрения, под которым тот или иной человек смотрит на того или иного человека.

Вот, например, Горький, не процитировать которого, когда ты находишься в Нижнем Новгороде, иногда просто грешно.

В одном из своих очерков он характеризует Сироткина, как умницу и честолюбца, бойкого, широкого человека.

Мастером слова был Алексей Пешков, ему даже не нужно писать широкой души человек. Достаточно просто. Широкий. И всем сразу понятно, что речь не про шкаф.

Почему же Сироткин был умницей по мнению буревестника революции. Причина описана самим же Горьким.

Обитателей ночлежного дома зимой выгоняли в 6 часов утра. И они становились жертвами окрестных шалманов, куда, естественно, продрогшие босяки отправлялись спускать последние гроши, а когда их не было, а их не было почти всегда, согревались в долг.

По весне эти нищие становились подневольными трактирщиков, которые сдавали их на работу как свою собственность.

Чтобы положить конец этой круговой поруке, Горький по инициативе Сироткина на деньги городской думы и купца Бугрова организовал пристанище Столбы, названное так из-за массивного портика с колоннами. Здесь помимо двухкопеечного чая и бесплатного хлеба было даже пианино.

А вот что писал в местной газете журналист Власов-Окский. «Жулябия отменнейшая. Ведь какие названия пароходам свои дал: «Труд», «Мужичок», «Воля», «Свобода», «Равенство», «Братство». Не зная, можно подумать, не купец, не судопромышленник, а революционер какой-то. А он на баржах вместо шести матросов четверых держит. Значит, каждый еще за полматроса работает. Миллионами ворочает, а полтинники выжимает».

ДОМ СИРОТКИНА

Понятно, что люди могут простить что угодно, кроме чужого успеха. Но тенденция, когда одной рукой давали деньги на благотворительность, другой жестко эксплуатировали своих же рабочих, встречалась в купеческой среде, и не только в Нижнем Новгороде.

Какие полярные мнения, согласитесь, однако, если посмотреть, как иногда изображали Дмитрия Васильевича в местной прессе, то станет понятно, что не был он купеческим жупелом для борзописцев того времени.

Его желания вести широкомасштабную деятельность в разных областях напоминает карикатуристам щупальца осьминога, которые пытаются объять необъятное. Действительно, он и корабли строит, и в добычи нефти участвует, и в Биржевом комитете председательствует, как старовер возглавляет Совет всероссийских съездов старообрядцев белокриницкой иерархии.

И, конечно же, нижегородский городской голова с 1913 и до самой февральской революции.

Его порой непростые отношения с городской думой отражены в карикатуре, где последняя изображена в образе хитрой бабы, кидающей камень под колеса автомобиля Сироткина. Становится понятным, какими стремлениями был обуреваем тогдашний мэр Нижнего, и как они разбивались о неприятие собственных депутатов.

Здесь на набережной Дмитрий Васильевич заказал собственный особняк братьям Весниным, речь о которых шла у нас у дома №1. Это опять-таки ярчайший образец неоклассики в исполнении будущих мастеров конструктивизма. В третьяковском порыве он собирался подарить дом городу под музей. И надо сказать, что как раз-таки музей здесь сейчас и располагается.

И если Павла Михайловича Третьякова сейчас знает вся страна, то благотворителя Сироткина чтут дай бог только в Нижнем Новгороде. Понятно, что масштабы не те, но все же.

Пожелания у заказчика были не из ординарных. Личные покои он хотел иметь в виде сруба, это в каменном-то особняке, в спальне фонтан, а кабинете, как вспоминал Виктор Веснин, “агромадные звезды” из червонного золота. Глядя на строгий фасад и не скажешь, что внутри скрывался такой кич.

Довольно большую часть своей жизни Сироткин провел за пределами России, куда его вынесла волна революционной бури. Следы его теряются где-то в Югославии.

Но остался самый главный след здесь, в Нижнем Новгороде, где напротив его дома установлен бюст и Дмитрий Васильевич по-полководчески глядит на плоды трудов своих.