Агент «Народной воли»

Анна Петровна Кутузова к известному полководцу не имела никакого отношения. Зато она имела отношение к III отделению, переименованному затем в Департамент полиции.

Ценитель крымских вин

Такой вывод был сделан членами партии «Народная воля». Курсисток, живших в меблированных комнатах госпожи Кутузовой по адресу Невский, 96 подвергали постоянным обыскам и арестам. Сюда-то и поселил Александр Михайлов по кличке «дворник» Николая Васильевича Клеточникова.

Как признавался сам Клеточников, до 30 лет он жил в глухой провинции, «среди чиновников, занимавшихся дрязгами, попойками, вообще ведущими самую пустую, бессодержательную жизнь». Дело было в Симферополе, куда он переехал из Пензы, чтобы поправить здоровье. Жизнь в Крыму в чиновничьей среде объясняет пристрастие Николая Васильевича к игре в карты и крымским винам, тонким ценителем которых он был, если верить бывшему народовольцу Льву Тихомирову. Вдобавок Клеточников пережил личную драму, о которой никому не рассказывал. Вполне возможно, что речь шла о неразделенной любви. Но чтобы там ни было, оно подтолкнуло его к мысли о самоубийстве.

В пасти акулы

Уж коли ты решил распрощаться с жизнью, то почему бы перед этим не сделать что-нибудь полезное? Таковым Клеточников считал участие в террористическом акте, и предложил свои услуги «Народной воле». Но, как писала затем Анна Прибылева-Корба, «он не был физически смелым бойцом». Поэтому Михайлов предложил Николаю Васильевичу внедриться в самое логово зверя, или, как выразился один партиец, в пасть акулы: в III отделение Собственной Его Императорского Величества Канцелярии. По современным реалиям это внедрение террориста в ФСБ. И надо сказать, что «Народной воле» это удалось.

Крот-делопроизводитель

Клеточникова поселили здесь у Кутузовой и стали снабжать деньгами из партийной кассы. Деньги нужны были, чтобы проигрывать хозяйке в карты, тем самым расположив ее к себе. Николай Васильевич был «худой, среднего роста, желтый, жидкие волосы, небольшая жидкая окладистая борода, короткие усы, все лицо сильно суживается книзу, темные очки, вид чахоточного». Это уже описание из будущего судебного процесса. Немудрено, что он вызвал у Кутузовой доверие. «Вы человек надежный — я это сразу поняла. Уж в людях-то, Слава богу, я разбираюсь», — как-то заявила она ему.

Разборчивая дама познакомила Клеточникова со своим родственником Кирилловым, служившим чиновником в III отделении. О Клеточникове навели справки, выяснили, что репутация у него безупречная, и трудоустроили. Сначала попытались сделать шпионом, но в шпионы он не годился. В итоге, как писала Вера Фигнер, он стал «делопроизводителем, и через его руки проходили все бумаги о мероприятиях III отделения: приказы об арестах, обысках, списки провокаторов и шпионов, распоряжения о слежке и т. д.» А Клеточников благополучно сливал эту информацию народовольцу Александру Михайлову. Благодаря чему многие террористы оставались не пойманными.

Орден за усердие

20 апреля 1880 года царь Александр II пожаловал Клеточникову орден св. Станислава 3-й степени. За усердную службу. Через год царя взорвали. И это стало возможным во многом благодаря усердной службе кавалера ордена. Правда и сам он не избежал ареста.

Конец его был жестоким. Он умер в камере № 6 Алексеевского равелина «от продолжительного изнурительного поноса», как писал тюремный доктор. Клеточникова доконал туберкулез кишечника.

Какой шок у мадам Кутузовой должна была вызвать новость о принадлежности ее жильца к террористам, убившим царя-освободителя. А ведь ей казалось, что она так хорошо разбирается в людях. Особенно в тех, кому она сдавала комнаты на Невском, 96.