Почти русский Дюма
Писателя Дюма в России знают все. Но все ли знают “русского Дюма”? На это звание в XIX в. претендовал вместе с ныне совершенно забытыми графом Салиасом и Даниилом Мордовцевым беллетрист Григорий Данилевский, писавший под псевдонимом А. Скавронский.
Школа легкомыслия
С мемориальными досками в Петербурге порой наблюдается весьма странная ситуация. В конце канала Грибоедова висит плашка о том, что здесь жил Пушкин, хотя он там не жил ни дня. Доска, посвященная Данилевскому, висит на фасаде дома по адресу Невский, 71, законно, но вот заслуженно ли, это вопрос дебатируемый, поскольку репутация у писателя была неоднозначная.
Все ли вы читали “Беглых в Новороссии”? Хотя логичней спросить, слышали вы вообще о таком романе? Рынок диктует спрос, но спрос не властен над временем. Зачастую бестселлер становится никому не нужным спустя полвека. Это про Данилевского. Салтыков-Щедрин после выхода данной книги обвинял автора в создании “новой литературной школы легкомыслия”. Справедливости ради надо сказать, что Михаил Евграфович был критиком желчным и редко одаривал собратьев по перу ласковым словом, но в случае с Данилевским он был не одинок.
Тургенев, еще более едкий о романе “Слобожане”: «Гладкая, белая, превосходно сатинированная бумага, на которой напечатаны “Слобожане” г-на Данилевского, как нельзя лучше соответствует той претензии, которою исполнены все его рассказы, взятые вместе и порознь».
Однако “явившийся Дантесом” Писарев, уже упоминавшийся нами, в сборнике «Библиотека для чтения» за 1858 г. весьма положительно отозвался о рассказе “Екатерина Великая на Днепре”.
Данилевский делал карьеру не только писательскую, но и чиновничью, причем вторая помогала первой. В 1881 г. он стал главным редактором “Правительственного вестника”. Это была ежедневная столичная газета при Главном управлении по делам печати, которое в свою очередь было высшей цензурной инстанцией при Министерстве внутренних дел Российской империи. Редактором внутреннего отдела в этом издании был литератор Евгений Опочинин, который писал в своих воспоминаниях про шефа:
«При небольшом своем росте он, вбегая куда-нибудь, как-то пыжился, как будто вырастая на глазах у вас, во всей своей красе выставляя украшавшую его звезду и надменно сощуривая глаза. Но не думайте, чтобы всегда и везде он корчил из себя сановника; попадая в общество настоящих сановников или родовитых людей с большим влиянием и значением, он, со свойственной ему эластичностью, сразу становился чрезмерно скромным, мягким и даже угодливым. Он рад всей душой быть полезным и всячески вызывался на услуги и действительно оказывал их, но всегда так, что это ничего ему не стоило: все делалось чужим горбом, чужими силами и даже на чужие средства.
В редакцию “Правительственного вестника” Григорий Петрович являлся обыкновенно в третьем часу дня. Здесь он обычно доставал из письменного стола сложенную четвертушками бумагу с отогнутыми полями и начинал пестрить ее своим мелким почерком, продолжая какой-либо свой роман или повесть. А контора с многочисленным штатом исполняла свои обязанности и, кроме того, давала сановитому романисту великолепных переписчиков. Пишущих машинок тогда еще не было, и все произведения Григория Петровича с мало разборчивых его оригиналов переписывались вручную в двух-трех экземплярах каждое. И два маленьких чиновника, занимавшихся этой работой, посвящали ей все служебное время да еще работали и на дому».
Вот так, используя труд подчиненных, Данилевский проторил себе дорогу как на писательском поприще так и на чиновничьем, дослужившись на нем до тайного советника, читай, генерал-лейтенанта.
Ресторан “Невский”
Сейчас сложно поверить, что некогда люди могли сколачивать миллионы на производстве свечей, пуговиц или спичек. Именно спичечный магнат Лапшин приобрел это здание на углу Николаевской и Невского. Улица Марата изначально вообще называлась Грязной, что без всяких комментариев характеризует состояние улиц в то время. Затем ее назвали в честь русского императора, после в честь французского диктатора. Даже в Париже вы не найдете такого топонима, но в Петербурге возможно все. Что довольно странно на фоне устранений имен вроде Перовской, Желябова, Халтурина и т.д.
Во время постройки станции метро “Маяковская” здание было фактически снесено, оставались только внешние стены. На заседании Исполнительного комитета Ленинградского городского Совета депутатов трудящихся от 28 февраля 1972 было решено дать строящемуся здесь ресторану название “Невский”. Он был открыт спустя два года, стал крупнейшим в городе, а в постсоветское время, когда здание приросло пятым этажом, переехал наверх.