Сегодня мы прогуляемся с вами вокруг Ольгиного пруда. Часто мы хотим оставить автомобиль в двух шагах от вожделенной цели. В сезон в Петергофе с парковкой сложно, в этом случае вы можете встать в конце Разводной улицы. Это даст вам возможность прогуляться по Колонистскому парку и заглянуть на острова, где расположены Царицын и Ольгин павильоны. Первый назван в честь супруги Николая I Александры Федоровны, второй в честь их средней дочери.

Белые розы

Помянем Юру Шатунова, поскольку описываемый вояж должен проходить под самый известный хит группы «Ласковый май». Фридрих де ля Мотт Фуке прославился сказкой «Ундина», по которой была поставлена опера Чайковского. Но больше всего в пушкинскую эпоху был известен его рыцарский роман «Волшебное кольцо», в которой главная героиня носила имя Белая Роза. Так в императорской семье прозвали и Александру Федоровну.

Если Анна Ахматова хотела к розам в тот единственный сад, где лучшая в мире стоит из оград, то императрица, безусловно, грезила о своей вилле в «помпеянском стиле», как тогда говорили.

Географ и путешественник Иоганн Колль, осмотревший в 1842 г. оранжереи Таврического дворца, увидел шеренги горшков с левкоями, гортензиями и прочими растениями. На удивленный вопрос, а где же розы, ему ответили, что как только они распускаются, их тут же отправляют императрице.  Одним из плацдармов по культивированию «королевы цветов» явился сад при Царицыном павильоне, появившийся усилиями двух русских немцев — архитектора Штакеншнейдера и садовода Эрлера. В честь последнего назван бульвар, идущий с южной стороны Колонистского парка, в советское время носивший зачем-то имя Ленина.

На первом острове вы попадаете в русифицированную версию древнего Рима. Здесь находится патрицианская вилла, которая вполне могла бы украшать чье-то поместье на Апеннинах. Только вот потолок в атриуме накрыт стеклянным колпаком. Оставить его, как в оригинале, открытым, не позволял местный климат.

Переходя из помещения в помещение нужно вместо «столовой» говорить «триклиний» и любоваться подлинной помпейской мозаикой на полу, вместо «гостиной» — «ойкос», вместо «комнаты с тремя нишами» — «экседра».

Откуда такая подражательная страсть к древнеримским виллам? Все дело, как всегда, в моде. И вы даже знаете одного из главных, как бы мы сейчас сказали, трендсеттеров эпохи — Карла Брюлова.

Помпеи

Карл Брюллов оставил после себя огромное количество работ. Но если попросить обывателя назвать хотя бы одну них, то он, не задумываясь, скажет: «Последний день Помпеи».

В 1822 году Общество поощрения художеств послало Карла вместе со старшим братом Александром на стажировку в Италию. Посетив Королевство обеих Сицилий, Александр написал портреты членов семьи неаполитанского короля. За это монарх разрешил ему выполнить зарисовки и обмеры терм в Помпеях. Александр Брюллов настолько увлекся этой работой, настолько погрузился в тему гибели древнеримского города, что заразил своим энтузиазмом брата Карла. Итогом стало эпическое полотно.

Во Франции критики приняли его прохладно, хоть оно и получила Золотую медаль выставки Парижского салона, но в Италии и в России холст произвел фурор. «И стал “Последний день Помпеи” для русской кисти первым днем!» — восклицал Баратынский. На гребне успеха Брюллов возвращается в Россию и в 1836 году оказывается в Петербурге. Он — звезда, его помпейская тема — писк моды. Спустя 5 лет Штакеншнейдер приступает к постройке Царицына павильона, где все от мебели до последнего светильника было подчинено идее оригинала, сохранившегося под слоем вулканического пепла.

Дуб Вашингтона

В поместье Маунт-Вернон у могилы Вашингтона рос дуб. Желудь, подобранный у его корней, был преподнесен Николаю I. Кем, до сих пор точно неизвестно. Но в 1842 г. он был посажен в местную почву и, благодаря стараниям Эрлера, прижился.

В истории полно казусов, когда, например, оплот европейского монархизма Франция поддерживала новоявленную демократию в лице американцев, воевавших с англичанами. Крепостник и «жандарм Европы» Николай I, заботящийся о дубке имени первого всенародно избранного президента США, — тот еще исторический кульбит. Но дерево живо до сих пор и является одной из достопримечательностей острова, наравне со скульптурами и ландшафтным дизайном, выполненным в духе того времени.

Палермо под СПб

Если Царицин павильон — мечта об Италии, то Ольгин — воспоминания царской четы об удачно проведенном времени в Палермо. Участь императорских дочерей была одинакова: найти европейского принца и навсегда покинуть отчий дом. Так поступила и Ольга Николаевна, выйдя замуж за Карла, будущего короля Вюртемберга. Чтобы любимому чаду было еще приятней ощущать себя во время редких визитов на родину, заботливый отец распорядился возвести на соседнем острове неаполитанскую виллу.

Здесь все напоминает о культе средней дочери. Тарелки серебряного сервиза в столовой брендированы «О.Н.», сама она изображена на портрете Пимена Орлова, запечатлевшего ее в Палермо, а в кабинете между окон вы увидите статуэтку Ольги Николаевны работы французского скульптора.

В саду высаживались «померанцовые» и «оранжевые» деревья, олеа фрагранц (оливковые деревья), музы (банановые деревья), олеандры, мирты, клетры арборея (ландышевые деревья) и даже самшит. В наше-то время такой набор флоры весьма экзотичен, можете себе представить эффект, который оказывал подобный ассортимент растительности на посетителей XIX в. Но еще более волшебный эффект описала в своих воспоминаниях Матильда Кшесинская.

Танцы на воде

Июль 1897 г. И Ники такой молодой, и юный октябрь еще только через 20 лет. Он уже император и законный муж, но про свою добрачную любовь не забывает. Малечка участвует во всех представительских шоу. Будь то Король Сиамский, президент французский или император германский, солирует перед ними только Кшесинская.

В честь кайзера Вильгельма балет «Приключения Пелея» был представлен прямо в Колонистском парке. Опасались дождя, но погода смилостивилась.

Представьте: места для зрителей расположены амфитеатром на Ольгином острове, сцена же стоит на воде, на сваях. А оркестр помещается вообще под водой в огромном железном кессоне. На сцене только боковые кулисы, а вместо задней декорации открывается вид вдаль, на холмы Бабигона. Недалеко от сцены насыпали островок, украшенный скалами и гротом, где Маля находилась до начала спектакля.

Гости переправлялись на остров в шлюпках. Балет начинался с того, что грот, где была скрыта Кшесинская, открывался, и она ступала на зеркало, которое начинало двигаться по направлению к сцене. Возникало ощущение, что балерина идет по воде.

Когда кончился спектакль, зажглась иллюминация на дальних возвышенностях и павильонах. Публика была в экстазе, что в этот раз, что через год, когда давали балет «Жемчужина» в честь уже румынского короля. Действо опять происходило на Ольгином острове. В пруду, который Маля называет озером, был снова насыпан островок, на котором красовалась большая раковина, и в ней помещалась Белая жемчужина — прима Матильда Кшесинская. Если бы она танцевала с белой розой в руках, то лучшего финала для нашего рассказа, и представить нельзя. Давайте представим, что так оно и было.