Если сравнить два фото, то мы увидим:
а) какое уродское здание появилось слева от начала Арбата;
б) как выглядел бывший ресторан «Прага» после 1917 г. На колоннаде растяжке с портретом луноликого, слева висит портрет Молотова.

Было:

Стало:


Именно в эту моссельпромовскую столовку приводит студентку Киса Воробьянинов и офигивает от цен.

Маяковский пиарил ее неоднократно в своих стихах, но одно меня прям убило. Поскольку это такая аллюзия, сами поймете, на какой хит золотого века русской литературы.

В других столовых
люди — тени.
Лишь в «Моссельпроме»
сытен кус.
Там —
и на кухне
и на сцене
здоровый обнаружен вкус.
Там пиво светло,
блюда полны,
там —
лишь пробьет обеда час —
вскипают вдохновенья волны,
по площади Арбатской мчась.
Там —
на неведомых дорожках
следы невиданных зверей,
там все писатели
на ножках
стоят,
дежуря у дверей.
Там чудеса,
там Родов
бродит,
Есенин на заре сидит,
и сообща они находят
приют, и ужин, и кредит.
Там пылом выспренним охвачен,
грозясь Лелевичу-врагу,
пред представителем рабфачьим
Пильняк внедряется
в рагу…
Поэт, художник или трагик,
забудь о днях тяжелых бед.
У «Моссельпрома»,
в бывшей «Праге»,
тебе готовится обед.

Маяковский застрелиться, Есенин повесится, сейчас принято считать, не без помощи большевистской охранки, Пильняка расстреляют. Критика и поэта Лелевича сейчас вообще мало кто вспомнит, поскольку тоже будет расстрелян в 1937 г. Он кстати, отметился таким стихотворением в свое время.
Всю ночь огни горели в губчека.
Коллегия за полночь заседала.
Семёнова усталая рука
Пятнадцать приговоров подписала.
И вот землёй засыпаны тела…
Семёнов сел в хрипящую машину,
И лишь на лбу высоком залегла
Ещё одна глубокая морщина.

Лелевич в итоге отправился вслед за своим героем Семеновым. Не всем, кто лизал советскую власть, она делала поблажки. Из героев этой откровенно халтурной рекламы повезло только поэту Семену Родову, которого сейчас тоже никто не вспомнит, но уже по другой причине: его стихи на тему соцреализма нах никому не сдались уже давно. Такие вот кульбиты истории.