«Дуэль миньонов». Так назывался поединок, в котором участвовало сразу 6 человек. Это событие с присущим ему “украшением” фактов Александр Дюма описал в «Графине де Монсоро». А самую многолюдную российскую дуэль прозвали четвертной.
У князь-Григория теперь народу тьма,
Увидишь человек нас сорок,
Фу! сколько, братец, там ума!
Всю ночь толкуют, не наскучат,
Во-первых, напоят шампанским на убой,
А во-вторых, таким вещам научат,
Каких конечно нам не выдумать с тобой.
Шампанским на убой поили в доме №13 в квартире Александра Завадовского, который выведен в «Горе от ума» под именем князя Григория. У него иногда по несколько дней жил Грибоедов, который тогда находился в онегинском возрасте – 18 лет.
У англичанина
Ума палата – в 13 лет уже кандидат словесных наук, а житейского ума ни на грош. Не горе ли? О его страсти к балеринам мы уже писали выше. Этой страсти были подвержены все великосветские повесы. Включая сына фаворита Екатерины II – Александра Завадовского, прозванного англичанином.
Чудак единственный! нас со смеху морит!
Век с англичанами, вся английская складка,
И так же он сквозь зубы говорит,
И так же коротко обстрижен для порядка.
У Завадовского, помимо шампанского, пьют английский скотч, и вынашивают план о том, как бы сманить у Васи Шереметева, поручика кавалергардского полка, Авдотью Истомину, с которой он сожительствует.
Война за ноги
Истомина – звезда балета, которая быстрой ножкой ножку бьет. Вот за эти ножки и шла война среди ее поклонников. Она нашла свое место не только в знаменитой поэме Пушкина, но и в довольно скабрезной эпиграмме:
Орлов с Истоминой в постели
В убогой наготе лежал.
Не отличился в жарком деле
Непостоянный генерал.
Не думав милого обидеть,
Взяла Лаиса микроскоп
И говорит: «Позволь увидеть,
Чем ты меня, мой милый, еб»
Все перепуталось под нашим зодиаком:
Лев Козерогом стал, а Дева стала раком.
Без толку
Грибоедов подловил Истомину после очередной ее ссоры с Шереметевым и привез сюда, на Невский 13, к Завадовскому, который, согласно показаниям танцовщицы на следствии «предлагал ей о любви, но в шутку или в самом деле, того не знает». Не добившись, выражаясь тургеневским языком, толку, Завадовский отпустил балерину, и Грибоедов отвез ее к подружке.
Собственно, что такого, приехала дама, уехала, с ее слов ничего же не случилось. Но Шереметев, помирившись с Истоминой, закатил истерику, пригрозив застрелиться, если она не скажет, где была. Танцовщица призналась.
Смерть на дуэли
Тут к делу подключился друг Шереметева Якубович, будущий каторжник, поскольку декабрист. Он был известный задира. Вместе с другом Васей они явились на Невский, 13 и потребовали драться сейчас же.
Завадовский с присущим ему английским сарказмом попросил дать ему хотя бы возможность отобедать. Поэтому дуэль была перенесена на следующий день. Секундантом Завадовского был Грибоедов. Параллельно он поссорился с Якубовичем, который явно того желал, поэтому стреляться должны были четыре человека, причем с шести метров. Но стрелялись только двое. Завадовский смертельно ранил Шереметева. Вторая дуэль был отложена.
Отстреленный палец
Светское общество во всей истории сделало козлом отпущения Грибоедова. Он и сам терзался муками совести, перед глазами возникал образ катающегося по снегу Шереметева с пулей в животе, над которым глумится полупьяный Петр Каверин: «Что Вася, репка?» Был такой орден в виде репки, которым награждали кадета, первым упавшим с лошади. С Кавериным мы еще встретимся у дома №15.
Дуэль Грибоедова с Якубовичем таки состоялась в Тифлисе, где Грибоедов оказался проездом, направляясь с дипмиссией в Персию. Якубович отстрелил дипломату мизинец со словами: «По крайней мере играть перестанешь», имея в виду грибоедовский талант пианиста. По другой версии прострелил кисть. Но Александр Сергеевич играть не перестал, единственное, что ему приходилось заменять отстреленную фалангу пальца специальным кожаным наконечником.
Вот по этой-то характерной детали и был опознан его труп, обезображенный религиозными фанатиками во время резни в русском посольстве в Тегеране. Персия в каком-то смысле спасла Грибоедова после четвертной дуэли, она же его и погубила. Не случись этого эксцесса, может, и оказался бы Александр Сергеевич в посольстве одной из европейских стран. Но многие тогда стрелялись. Это подтвердит другой Александр Сергеевич, с которым мы встретимся на Невском, 18.