Попробуйте снести какой-нибудь старый дом, который взят под охрану государством.
Вообще сама идея этой охраны не кажется нам чем-то сверхестественным, а вполне обыденным явлением. Но так было не всегда.
Сложно представить, что Собор Парижской Богоматери был приговорен под снос в силу своей ветхости. В деле его спасения ключевая роль принадлежит Виктору Гюго, после того как он написал роман, известный ныне более по одноименному мюзиклу. А восстанавливал это чудо средневековья мастер стилизации и основоположник реставрации архитектурных памятников Виолле-ле-Дюк.
В 1877 г. он выпускает в Париже книгу “Русское искусство”.
Ее заказал еще Николай I, автор потратил не одно десятилетие на сбор материала.
Но искусствоведческий труд вызвал шквал критики со стороны российских специалистов.
Выступить с главным опровержением было доверено Льву Далю. Почему?
Потому что он был одним из первых российских реставраторов, главный идеолог неорусского стиля и вообще основоположник самой идеи сохранения архитектурного наследия.
И вся эта деятельность началась здесь, в Нижнем Новгороде. «Имею честь поздравить: прибыл казак, 4-го марта в 8 часов утра. Такой же молодец, как и Ленька, который зовет его: “мой баць”; т.е. мой братец. Жена совсем здорова».
Это из письма Владимира Даля сестре Паулине Ивановна Шлейден. Казак получил имя Лев-Арслан-Василий. Лев — в честь погибшего на войне дяди, Василием — в честь крёстного отца — Василия Алексеевича Перовского, Арслан же по-тюркски «Лев».
Отец помимо русского увлекался еще татарским языком. Дело было в оренбургской губернии, граничащей с азиатскими степями, и язык этот там играл такую же роль, какую сейчас играет английский в международных отношениях.
Как же выглядел казак?
«У сына моего, — писал Даль в августе 1835 года, — глаза голубые, волосы — не знаю, какие будут, теперь русые. Он бегает сам и ломает всё, что в руки попадётся. Большой разбойник». Этот большой разбойник стал главной надеждой отца после смерти его маленького братика. «Коли Богу угодно сохранить и вырастить мне живого сына, то не стану плакать по мертвым», — писал Владимир Даль сестре. Как это не покажется странным, но чтобы воспылать любовью к отечественным древностям, нужно сначала проникнуться этим чувством к древностям римским.
В Академии художеств существовала система пансионерских выездов в Европу, сейчас мы бы назвали их грантами или стажировками. Когда во время одной из таких поездок художник Карл Брюллов попал с подачи старшего брата Александра на раскопки Помпей, он настолько вдохновился увиденным, что написал всем вам известное монументальное полотно.
Не избежал очарования засыпанных пеплом городов и Лев Даль. Он разработал план реставрации Помпейских терм.
Занимаясь этим процессом, архитектор начал задумываться о том, почему на его родине не ведутся подобные работы и вообще, почему в Российской империи так наплевательски относятся к собственному архитектурному наследию. Ведь, как считал Даль, архитектура свидетельствует о социально-экономическом здоровье общества, следовательно, и ее сохранение — это показатель состояния всего государства. В сентябре 1866 года после возвращения в Россию Лев Даль добился должности сверх штатного техника Строительного отделения Нижегородского губернского правления.
Для чего ему понадобилось это назначение?
Во-первых, в роли сверхштатного техника он обязывался исполнять лишь то, что брал на себя сам; Во-вторых, свободный график службы позволял вести обширные исследования древностей в зоне Поволжья; В-третьих, не обязанный присутствовать в каких-либо официальных учреждениях, он мог свободно разъезжать по стране, знакомиться с шедеврами древнерусской культуры.
Лев Даль и занялся.
Он, если можно так выразиться, открыл русский стиль и пробудил к нему интерес.
В путешествиях по Поволжью Лев Владимирович посещал старообрядческие скиты, где, войдя в доверие к староверам, рассматривал древние иконы и рукописные книги.
Производил раскопки мест древних битв, предания о которых сохранила народная память.
И кстати, не всегда бытовавшие сведения подтверждались находками.
Он находил каменные орудия труда доисторического человека, древние монеты, остатки мечей и шлемов, для которых предложил учредить в Нижегородском Статистическом комитете Исторический музей, и первым сдал в него: древний горшок с узорчатым ободком из кургана Липовки Васильсурского уезда, полихромные изразцы, брачный резной венец XVI в, бивень мамонта. Тогда же стал составлять карту древнейших курганов и городищ Поволожья.
Таким образом Лев Даль инициатор создания Историко-краеведческого музея.
В результате всех этих действий весной 1869 г. в Нижний Новгород поступил правительственный указ, согласно которому было “строжайше запрещено под ответственностью начальников губерний и местных полиций разрушать остатки древних замков, крепостей и памятников”.
Благодаря полученному в Италии опыту восстановления древних памятников, в 1872 Даль впервые в Нижнем предпринял научно обоснованную реставрацию собора Благовещенского монастыря.
Лев Владимирович сошелся с еще одним выпускником академии художеств Андреем Осиповичем Карелиным.
Вместе они добились открытия первой в истории Нижнего Новгорода общедоступной художественной школы. Для этой цели им были отданы две залы в полупустом кремлевском военно-губернаторском доме.
Кроме искусства у зодчего была еще одна страсть — охота, начиная от вальдшнепа и зайца, кончая лосем и медведем. В местных лесах он настрелял немало дичи, и медвежьи шкуры, в изобилии украшавшие жилища его и всей его родни, были добыты им самолично.
Под конец жизни Лев Даль планировал совершить научно-исследовательскую экспедицию в Индию. Он считал ее прародиной славян. К таком выводу ученый пришел, изучая тексты Махабхараты и Рамаяны. Но пока идея долго проходила сквозь чиновничьи фильтры в столице, и на выходе превратилась в ничто.
Предприятие не выгорело, а ведь как знать, возможно сейчас мы знали бы имя великого путешественника Льва Даля, а, учитывая взаимоотношения с Британской империей, еще и русского шпиона.
И ведь перечень всех этих заслуг пока что без упоминания о главном визуальном наследии Даля в Нижнем Новгороде — Александро-Невского новоярмарочного собора.
Правда, вокруг его авторства в узкой среде специалистов кипят нешуточные споры.
Некоторые считают, что собор построен по проекту Роберта Килевейна.
В своей книге о зодчем доктор исторических наук, Заведующий кафедрой исторического факультета Нижегородского университета Николай Филиппович Филатов пишет про некоторых “исследователей” как-то Давыдов, Агафонова, которые пытаются оспорить авторство Льва Владимировича Даля при проектировании ярмарочного собора и тем изъять из его наследия одно из крупнейших творений зодчего.
При этом профессор Нижегородского государственного архитектурно-строительного университета Сергей Михайлович Шумилкин в своем более чем основательном труде об истории Нижегородской ярмарки пишет буквально следующее: «Точно так же оспаривается авторство Льва Даля в проектировании Церкви Козьмы и Дамиана на Рождественской улице, снесенной при советской власти. Даль руководил строительством этого храма, но проектные чертежи с его подписью до сих пор не обнаружены».
Но нам не специалистам, не искусствоведам и не докторам исторических наук подобные штудии не так принципиальны. Гораздо важнее то, что Лев даль сделал для архитектуры, краеведения, археологии в принципе.
Так что поглядите вдаль, там главенствует Лев Даль.
Я поэт зовусь я Пашка, от меня вам промокашка.
А от Льва Даля приглашение посетить Нижний Новгород.
