Князь Ходынский
Сын мельника и один из любимых архитекторов Николая I с “русской” фамилией Штакеншнейдер, познакомился с императором после того, как построил барский дом для человека с “русской” фамилией Бенкендорф.
Французские горизонталки
Александр Христофорович Бенкендорф, главный жандарм всея Руси, сейчас его бы его назвали главой ФСБ, влюбился в Елизавету Бибикову, красивую вдову, у которой уже было две дочери. Младшая Елена Павловна вышла замуж за Эспера Белосельского-Белозерского, который заказал Андрею Штакеншнейдеру дворец на углу Невского и Фонтанки. Круг замкнулся. Но ненадолго.
Миниатюрная Елена Павловна с кожей белой как алебастр, и зубами как жемчуг (это эпитеты ее современниц), по мнению великосветского окружения не отличалась добродетелью. Граф Сергей Дмитриевич Шереметев называл таких дам «французскими горизонталками». Первое слово намекает на распущенность нравов, сифилис долгое время называли французской болезнью, второе описывает положение тела во время понятно каких утех.
Резиденция Елены Кочубей
Эспер Белосельский-Белозерский умер, не увидев даже фундамента своего дома. Елена Павловна вышла замуж за Василия Викторовича Кочубея, сына знаменитого канцлера, и стала Еленой Кочубей, оставив себе здание. Таким образом дворец Белосельских-Белозерских к самим Белосельским-Белозерским имеет мало отношения.
Елена Кочубей устраивала здесь балы, которые весьма любил посещать император Александр III с супругой, благо напротив: царская чета жила в Аничковом дворце. Вот как описывает празднества Елены Павловны уже упомянутый граф Шереметев:
«Это был один из лучших домов Петербурга, на нем, как и на самой хозяйке, лежала печать безличности. Это был салон космополитический, где не было слышно русского звука, где не было и отдаленного намека на что-то русское, не деланное, не разученное, не вычитанное у иностранцев… Хозяйка дома, почти уже маститая, еще не уклонялась от роли поглотительницы сердец, хотя именно сердце здесь было ни при чем.
Внешнее благоприличие, доведенное до последнего предела, даже до чопорности, прикрывало внутреннее ничтожество. Вот что воплощала в себе княгиня Кочубей – это посмешище великосветской дамы, вся созданная из тщеславия и честолюбия. “Аленка, мишурная сестрица”, — злобно называла ее Ольга Скобелева».
Не самая лестная характеристика. То-то злорадствовали сплетники, когда дворец пришлось продать, ибо дела шли неважно, траты были обратно пропорциональны доходам.
Генерал-губернатор Москвы
Новым владельцем стал брат Александра III великий князь Сергей Александрович. Утверждали, что он был мужеложцем, но прямых доказательство тому не находилось. Улики нашлись в другом деле: в Ходынской катастрофе. Сергей Александрович был на тот момент генерал-губернатором Москвы, но на его судьбе трагедия никак не отобразилась: вместо градоначальства он получил командование Московским военным округом.
4 февраля 1905 года его разорвало в клочья от бомбы, брошенной эсером Каляевым. Кучер Андрей Рудинкин умер уже в больнице. По этому поводу ходил циничный стишок:
Удручен былым примером,
Кучер важного лица
Обращается к эсерам
И стучится в их сердца:
«Досточтимые эсеры!
Пью за ваше торжество.
Но молю: примите меры
Для спасенья моего.
Я исполнен беспокойства
За грядущий мой удел…
Нет ли бомб такого свойства,
Чтобы кучер уцелел?»
Убийца Распутина
Сергей Александрович был женат на Елизавете Федоровне, родной сестре императрицы Александре Федоровны, о ней мы поговорим возле следующего дома. В их семье воспитывалась племянница Мария Павловна и племянник Дмитрий Павлович. После смерти князя Ходынского, как прозвали в народе Сергея Александровича, дворец достался Дмитрию Павловичу, прославившемуся участием в убийстве Распутина. Это его и спасло, поскольку в качестве наказания он был отправлен в Персию. Если бы Дмитрий Павлович не стал соучастником расправы над старцем, соответственно, не был бы выслан из Петербурга, то скорее всего, разделил бы печальную участь всех остальных великих князей. Так иногда преступление спасает жизнь.
