Невская башня
«Старик Гваренги часто ходил пешком, и всяк знал его, ибо он был замечателен по огромной синеватой луковице, которую природа вместо носа приклеила к его лицу», — писал Филипп Вигель.
Архитектор ква-ква
Синеватая луковица вместо носа доставляла архитектору Джакомо Кваренги немало огорчений. Коллеги постоянно отпускали в его адрес ядовитые шпильки и рисовали обидные карикатуры. Особенно популярным стало обыгрывание его фамилии – Кваренги, ква-ква. Архитектор был вынужден изменить свою фамилию на Гваренги, поэтому теперь мы можем встретить ее двойное написание.
А ведь Джакомо был признанным мастером классического стиля, построившим здания Академии наук, Эрмитажного театра, Конногвардейского манежа, Смольного института в конце концов, образ которого известен всем благодаря Ленину и Со. Здание серебряных рядов на Невском, 31, может, не самое известное творение зодчего, но менее прекрасным оно от этого не становится. Происхождение названия весьма прозаично – когда-то в здешних лавках торговали товарами из серебра.
Оптический телеграф
Кваренги покровительствовал своего земляку и тезке – Джакомо Феррари. Когда рядом с серебряными рядами было решено возвести башню для городской думы, то этим занялся именно он. Обратите внимание, что в городских ратушах в Европе вы будете наблюдать башни по центру здания. В нашем же случае она сдвинута вбок, акцентируя угол.
В чем функциональное назначение металлической конструкции наверху, которая появилась не сразу? Здесь вывешивались шары в случае пожаров и наводнений. По их цветам и комбинациям горожане могли судить о степени опасности. А еще из-за этой конструкции башню называли телеграфной, поскольку если не брать в расчет письма, то самым распространенным способом связи в то время был оптический телеграф.
Взгляните-ка на крышу Зимнего дворца. Статуи, печные трубы, статуи, печные трубы. И тут хоб – какой-то домик Карлсона. Это не что иное как телеграфический обсервационный домик, откуда посредством огня и зеркал можно было передавать сигналы на дальние расстояния от одной станции приема к другой.
Самая протяженная линия в мире 1200 км была построена между Варшавой и Петербургом. При ясной погоде сообщение из одной столицы в другую доходило за 22 минуты.
Связью могли пользоваться и простые обыватели. Так называемые «оптические» телеграммы посылались в Гатчину и Вильно, а принимались они в башне Городской думы, которая служила одной из передаточных станций. Но цены были ломовыми. К тому же, вдруг дождь? Сообщение не доходит. Так что у простого люда оптическая линия популярностью не пользовалась.
Не слышно шуму городского,
Над невской башней тишина,
И больше нет городового —
Гуляй, ребята, без вина!
Это отрывок из поэмы Александра Блока «Двенадцать». Невская башня – вот эта самая, героиня нашего рассказа. Городового больше нет, вместо него полицейские, ребята гуляют и с вином и без.
Новая музыкальная школа
«Сегодняшний славянский концерт г. Балакирева был, можно сказать, продолжением вчерашнего славянского обеда. Наши дорогие гости со славянского запада встретили и в зале думы, великолепно убранной и сиявшей бесчисленными огнями, тот же торжественный прием, что и в зале дворянского собрания».
Это отрывок из статьи критика Василия Стасова, которая вышла в «С.-Петербургских ведомостях» 13 мая 1867 г. Место действия, как понятно из текста — концертный зал Городской думы. Именно здесь, на Невском, 31 родился один из самых известных музыкальных брендов XIX в., олицетворявший отечественную музыку. До этого Мусоргского, Римского-Корсакова, Кюи, Бородина и Балакирева называли по имени последнего — Балакиревским кружком. Но после Славянского концерта в Думе, Стасов написал в упомянутой статье: «Сколько поэзии, чувства, таланта и умения есть у маленькой, но уже могучей кучки русских музыкантов». С тех пор так и повелось — Могучая кучка. И никак иначе.
