Знаменитого французского комика Макса Линдера в России почему-то называли на немецкий лад Линдером. А вот немецкого кондитера Бормана зачастую на французский манер Борман.

Шоколадная фабрика

Отсюда детская скабрезность «Жорж Борман насрал в карман». Это о шоколадных батончиках, которые плавились в карманах брюк. Правда была еще одна поговорка «Жорж Борман – нос оторван». Это уже вполне немецкий вариант произношения.

Жоржа на самом деле звали Григорием, он был сыном фармацевта немецких кровей и намеревался пойти по стопам отца. Но, будучи студентом, начал подрабатывать в кондитерской лавке на Невском, 21, в доме, который когда-то стоял на этом месте.

Владельцы лавки были людьми бездетными и поэтому предприятие досталась Жоржу.

И тогда он решил производить шоколад не в жидком виде, в каком его до этого потребляли, а в твердом. А в своей кондитерской установил машину по производству сладкого продукта.

Это был прорыв. Народ ходил в лавку наблюдать за процессом приготовления шоколада, который можно было тут же употребить. Дело расширилось. Появилась фабрика, новые магазины и новые методы продвижения. Закупались новинки техники – автомобили, на которых размещалась реклама товарного знака.

Жорж Борман

Шоколад «Борман»

Шоколад «Борман»

Конец сладкой жизни

Итальянские «киндер сюрпризы» от Ferrero появились только в ХХ в. Русские в XIX. Их придумал Жорж Борман. Внутрь шоколадных яиц помещали религиозную атрибутику – крестики, модели соборов. Выпускались шоколадные пластинки, которые можно было проиграть на специальных граммофонах, а потом съесть. Ну и, конечно же, упаковочная продукция: на фантиках и коробках стихи классиков литературы, картинки с изображением народов России и даже инструкции по изготовлению кукол.

Жизнь Бормана и его потомства была в шоколаде в прямом и переносном смысле, пока большевики не национализировали его предприятие, назвав его «Красный октябрь». Так же назовут потом фабрику Шредера по производству роялей, о чем мы поговорим на углу Невского до Садовой.

Дом Мертенса

На месте здания, где изначально помещалась кондитерская, еще до революции был возведен дом, характерной особенностью которого стали огромные витрины. Их появление стало возможным, благодаря новому подходу в строительстве — металлическому каркасу, на который “лепились” все остальные элементы. Владельцем был голландский купец Мертенс. Здесь находился один из самых престижных меховых магазинов Петербурга. Его фасад эффектно замыкает Большую Конюшенную улицу, в чем угадывается изначальный замысел архитектора.

Архитектор Лялевич

Как много людей по имени Мариан вы знаете? Ну если совершаете эту прогулку от начала Невского, то как минимум одного: Мариан Перетяткович. Добавьте к нему Мариана Лялевича, автора проекта дома Мертенса. Кстати, Перетяткович и Лялевич немало сотрудничали, принимая участия во многих конкурсах. Откуда такие имена? Из той части Российской, которая именовалась Польшой.

У каждого архитектора есть свой пунктик, главный лейтмотив его творчества, ну или как минимум одного из периодов. Когда после приевшегося модерна в российской архитектуре возник новый тренд – неоклассицизм, то на первый план вышли такие зодчие, как Лялевич. Эти три арки с поэтажным ордером мы можем встретить на фасадах других его построек: на улице Пестеля, на Каменноостровском проспекте. Все это интерпретация шедевра Антонио Палладио – его палаццо дель Капитанио в Винченце. В связи с чем постройки Лялевича некоторые искусствоведы называют палладианскими.

Лялевич

Перетяткович

Дом мертенса

Дворовый медведь

Главный сюрприз вас ждет во дворе. Это памятник медведю. Причем уверяют, что изначально он был белый. Странно, что это символ, который Мертенс выбрал для своей фирмы. Как много шуб или шапок из шкуры белого медведя вы встречали в своей жизни? Но хозяин — барин. Медведь не трется о земную ось. Он прозябает на внутридомовой территории. Попасть туда можно, если позвонить в домофон, расположенный сбоку от ворот, и честно попросить охрану посмотреть скульптуру.