Эклектичный, многоярусный пульсирующий Стамбул стал могилой Византии и этаким турецким Петербургом. Здесь рубил окно в цивилизованный мир Ататюрк, избавивший свою страну от феодальных манер и средневековых предрассудков. Здесь можно позавтракать в Европе, а пообедать в Азии, не покидая города. Здесь, наконец, выясняешь, что шаверма is dead, а кебаб жив.
С лету
Два раза в год «Аэрофлот» устраивает акт покаяния перед населением России, скидывая цены на свои услуги до предельного минимума. Покупать билеты до Стамбула на распродаже, может, и нет большого смысла, учитывая чартерные блага воздушных перевозок, но не все люди отправляются за кордон летом и в праздники. Есть белые вороны, которые ждут, когда схлынет туристическая волна. И вот здесь аэрофлотовские распродажи приходятся как нельзя кстати. Прошлой осенью билет из Москвы до Стамбула и обратно обошелся нам в 4700 рублей с копейками.
Стамбул абсорбирует туристов, к ним здесь привыкли, как привыкли к возможности не совершать намаз пять раз в день, ограничившись только утренним и вечерним, и не прекращать трудового процесса, когда с близлежащего минарета доносится аудиозапись пения муэдзина. Сидя на корме парохода, который плывет по Золотому Рогу в район Ayvansaray, где начинается крепостная стена высотой с пятиэтажный дом, или в Азию на Uskudar или Harem, где двухэтажные хижины и тихие улицы напоминают типичную Европу, невольно разглядываешь старичка в национальной шапчонке или студентку, облаченную в черную хламиду с амбразурой для глаз. Они не возражают. Турки порой излишне экспрессивны и выражают приязнь, взбивая воздух жестикуляцией. В одной кебабной вас могут надуть на 20 лир, в другой вы здорово сэкономите, отобедав всего за шесть. Где-то с вас сдерут втридорога, а где-то выскочат из магазина и вернут лиру – случай, меня потрясший: то ли я переплатил настолько, что им уже было и лиры не жалко ради красивого жеста, то ли это действительное проявление честности. Я не стал догонять шалопая, вырвавшего из рук моей спутницы сумку, поскольку знал, что, кроме мобильника, в ней ничего нет. Больше было жалко сумку, которая покупалась к туфлям. И если бы мы следовали рекомендациям путеводителей (носить с собой паспорта, билеты, деньги), то подобного рода кража превратилась бы в серьезную проблему. Я не смеялся, когда наблюдал, как французы прячут только что поменянные лиры: они кладут их в поясной кошель, заправляют его в штаны, сверху накрывают это все курткой. Видать, научены горьким опытом.
Следи за базаром
Если вы смотрели в глаза грязному верблюду в Саудовской Аравии или в Йемене, то вы в теме. Но если вы никогда не бывали в восточной стране (не стоит вспоминать рафинированный Шарм-эль-Шейх), рекомендую зайти в Апраксин двор или на любой крупный рынок. Побродите часа два среди многонациональной толпы, где преобладают выходцы из южных краев, поваритесь в торговой гуще, пройдите боевое крещение. Примерно так выглядит Стамбул в районах Laleli, где когда-то селились русские эмигранты; в Gedikpasa, где концентрируются обувщики; в Gagalogly, ограниченном двумя базарами и линией наземного метро. Здесь между окон вьется трикотажная лоза из сплетенных джинсов, штанины которых развеваются на ветру как флаги, лавочники тащат тюки с трусами, вдоль стен покоится прессованный трикотаж, и стоит такой гвалт, конкуренцию с которым не выдержит ни один санудтрек строительной площадки.
Сюда наведываются «челноки» за футболками с надписью Versace, в которых потом щеголяют наши тинейджеры. Любителям торговаться до колик в желудке рекомендую запастись яблочным чаем на близлежащем Египетском базаре, что рядом с мечетью Yeni Camil.
Первое время Стамбул нервировал. Нервировали орущие частные предприниматели, облизывающие взглядом мою спутницу (хорошо, что незадолго до поездки она перекрасилась, превратившись из блондинки в брюнетку). Раздражало то, что ни на одном доме нет номера, что названия улиц можно с трудом отыскать только в истоке этих самых улиц, и то не всегда. Поэтому передвижение по карте становится стратегической игрой, напоминающей спортивное ориентирование, а полгорода представляет собой вещевой рынок, на продукцию которого я насмотрелся изрядно еще у себя на родине. Но это лишь полгорода, выражаясь метафорически. Есть еще другая половина.
Свято место
Сложно представить, что в десяти минутах ходьбы от этой рыночной суеты находится район Sultanahmet с греко-византийскими реликтами и с мавзолеем былой христианской славы в виде Святой Софии. Захватив Константинополь, турки-сельджуки довольно просто обошлись с главным православным храмом: фрески X–XII веков замазали штукатуркой, превратив христианскую святыню в мечеть, модернизировав ее столбами минаретов. Некоторые фрески недавно освободили от штукатурного плена.
В те времена, когда в Европе нарождалась инквизиция, а Киевская Русь усиленно крестилась, константинопольские мастера производили на свет шедевры, опередившие время. Летописцы намекают, что у тогдашних посетителей Святой Софии отвисала челюсть, когда они оказывались внутри. Неудивительно, поскольку и сейчас реакция такая же.
Рядом со Святой Софией находится дворец Topkapi, где наряду с турецкими пищалями, узорчатой кафельной плиткой и гаремом на тысячу койкомест хранятся мусульманские святыни, среди которых выделяются волосок из бороды пророка Мухаммеда и его же стильные туфли.
На близлежащей площади, бывшей когда-то ипподромом, нам довелось принять участие в народных гуляньях по случаю Дня Республики. В центре толпы стояло несколько пиротехнических коробок, которыми обычно затариваются московские нувориши в канун Нового года, охраняемых бородатым церемониймейстером. После получасового ожидания он наконец поджег фитили, коробки хиленько стрельнули в черное небо, украсив его незамысловатыми цветными узорами, и через пять минут салют был закончен. Неподалеку помещался шатер, внутри которого играл на народном инструменте, именуемом в России «одна палка, три струна», местный акын. Зайдя на минутку, мы просидели полчаса, разделив неподдельный экстаз публики, подпевавшей каждой песне, потребляя чай, который здесь пьют из восточных мензурок. В конце шоу я раскошелился на 10 лир ради CD этого восточного менестреля по имени Мурсель Синаноглу.
Shop тебя
Стамбул состоит из трех частей, разделенных водой. От Sultanahmet спускаешься через квартал, облюбованный художественными лавками, к пристани в районе Eminonu и, перейдя Галатский мост, усеянный рыбаками, вследствие чего запах здесь стоит соответствующий, попадаешь в портовый район Karakoy. Каждый вечер на этом мосту и на близлежащих набережных я покупал за 1,5–2 лиры рабоче-крестьянский деликатес – свежую зажаренную сардинку (соль, лимонный сок и салфетки прилагаются). Karakoy может гордиться музеем современного искусства, базирующимся рядом с мечетью Nusretiye Camil. Здесь помимо местных живописцев экспонируются художники со всего мира, выставки сменяют друг друга довольно часто.
Поднявшись к Галатской башне, построенной итальянскими купцами, попадаешь в район Beyogly, лабиринт кривых переулков и интенсивного шопинга. Ассортимент товаров в здешних лавках – от запонок до рояля. Стамбульский Арбат – нафаршированная туристами Isticlal Caddesi ведет к площади Taksim, крайней точке этого муравейника с неравнобедренными дворами. После монумента, похожего на артистическое воплощение ракетной установки «Катюша» (металлические трубы, направленные в небо), сворачиваешь в любой проулок и попадаешь в магазинчик, торгующий «уличной модой», такой как Roll (Turnacibasi Sok., 23–25), а спустившись по Yeni Сarsi Cad, по правой стороне обнаруживаешь магазин Natural active, торгующий ароматическими маслами и мылом ручной работы. После непродолжительной эксплуатации пары таких брикетов (по 5 лир каждый) вместо ароматического мыла, из которого сгинул запах миндаля и лаванды, у меня вдруг оказалось обыкновенное хозяйственное.
Напичкав запас впечатлений местным колоритом, душа затосковала по евростандарту, обретенному в клубе Nardis рядом с Галатской башней (Kuledibi Sok., 14). Турецкий кофе и американский джаз восстановили эмоциональный баланс. В этом и заключается главная прелесть Стамбула – употребить в меру Востока, чтобы потом компенсировать его Западом. Найти среди сувенирной дребедени национальную распашонку, которая вполне укладывается в понятие «этногламур», изобретенное Дольче и Габбаной. Увидеть в местном «Макдоналдсе» блюдо «дондурма». Упиться дешевым свежевыжатым соком. Купить Time Out на турецком, потому что на английском уже закончился, и все равно умудриться извлечь из него прикладную информацию. Зайти босиком в мечеть, робко озираясь, понаблюдать за истинными мусульманами. Послушать турецкий рэп, который нами воспринимается так же, как русский рэп воспринимается американцами. Сфотографировать радугу, перекинувшуюся через Босфор, сохранить оттиск этого дагеротипа у себя в памяти на долгие годы.
